Библиотека Страуса - Гарри Гаррисон - Стальная Крыса-12. Золотые годы Стальной Крысы

Фантастика

Фэнтези

Детектив

Классика

Приключения

Исторический

Не художественная литература

Современная проза


Вернуться на главную


Страница 1


Гарри Гаррисон - Стальная Крыса-12. Золотые годы Стальной Крысы

– Да никак это старина Скользкий Джим диГриз!

Когда охранник увидел меня прикованным наручниками к запястью рослого полицейского, его уродливое лицо расплылось в злобной ухмылке. С нескрываемым наслаждением он распахнул дверь и, пока снимали наручники, подошел поближе и крепко – пожалуй, даже чересчур крепко – ухватил меня за руку. Едва мое запястье освободилось, он резко дернул меня и потащил вперед. Я еле удержался на ногах, но засеменил следом, прошаркав за дверь, на которой висела покрытая патиной бронзовая табличка с трогательной надписью:

В СИИ ВРАТА ВХОДЯТ ДРЯХЛЫЕ КЛЯЧИ

ПРЕСТУПНОГО МИРА ГАЛАКТИКИ

Грандиозно! Вот так всегда: полиция не преминет пнуть лежачего. Садист-провожатый все ускорял шаги, и мне приходилось шаркать быстрее.

– Мне надо сесть… – пропыхтел я, делая слабые попытки освободиться от цепкой хватки и присесть на стоящую у стены скамью.

– Успеешь насидеться, папаша. Тут только этим и занимаются. Сначала познакомься с начальством.

И он повлек меня, несмотря на вялое сопротивление, дальше по коридору, к массивной стальной двери и громко постучал. Колени мои подгибались, я ловил воздух ртом. На стене висело зеркало с увещевающей табличкой:

ПОСМОТРИ-КА, УБЕДИСЬ:

АККУРАТЕН ЛИ И ЧИСТ?

А КОГДА ТЫ НОГИ МЫЛ?

МОЖЕТ, ВОВСЕ ПОЗАБЫЛ?

– Не помню… – дрогнувшим голосом признался я, с трепетом и отвращением глядя на собственное отражение: жиденькие седые волосенки спутаны и торчат клочьями, с отвисшей нижней губы тянется ниточка мутной слюны, бледную кожу избороздили морщины, глаза покраснели, взгляд жалкий, как у дворняги. Несимпатичное зрелище, что и говорить.

Тут загорелась зеленая лампочка, замок щелкнул, дверь открылась, и мой провожатый, подтолкнув меня мясистой ладонью, приказал:

– Заходи!

Я споткнулся и с трудом восстановил равновесие. Позади хлопнула дверь. Передо мной сидел, склонившись над толстой папкой, похожий на небритого верблюда тюремщик.

– Твоя папка. – Он поднял голову и мрачно поглядел на меня. – Личное дело преступника. Джеймс диГриз, он же Стальная Крыса. – Безразмерные губы изогнулись в некоем подобии улыбки. – Где уж там стальная – просто ржавая.

Он радостно заухал над своей пресной шуткой, оскалив длинные зубы.

– Все попадают ко мне, Ржавая Крыса. В конце концов все предстают перед начальником тюрьмы Сакксом. Как ни бегай, как ни хоронись, все равно попадешь ко мне. Даже самый хитроумный преступник со временем стареет, начинает хуже соображать и совершает одну-единственную ошибочку, необходимую для того, чтобы его поймали и отправили в Каторжную тюрьму последнего отбывания – таково официальное название. А знаешь, как ее называют в народе?..

– Адский Предбанник! – Слова помимо моей воли соскользнули с губ и липким комком упали на пол.

– Знаешь. Да только так ее называют снаружи. Войти сюда можно, а вот обратно – ни-ни. Здесь мы не пользуемся этим замысловатым названием, у нас есть другое, получше. Просто Чистило – вроде как уменьшительное от Чистилища, если ты не понял. А данное слово означает место, где муками искупают…

– Мне надо в туалет, – просипел я, скрестив ноги и крепко их сжав. Его оскал стал еще шире.

– Все вы, старые клячи, только об одном и думаете. – Он надавил на кнопку, и дверь позади меня со скрежетом распахнулась. – Боггер покажет, где сортир, а потом отведет тебя на медосмотр. Мы будем следить, диГриз, чтобы ты пребывал в хорошей форме и долго еще мог наслаждаться нашим гостеприимством.

Плетясь по коридору, я слышал за спиной издевательский смех. Не могу сказать, что подобный прием так уж меня поразил.

То же можно сказать и про медосмотр – дебелые скучающие садисты-тюремщики раздели меня донага, потом прикрыли выпирающие из-под кожи ребра ветхим серым халатиком и начали таскать от одного диагностического аппарата к другому, не обращая внимания на мои протесты и хныканье. Результаты небрежно комментировались.

– В бедре стержень. Вроде бы старый.

– Не такой старый, как эти пластиковые суставы. Да, древняя кляча изрядно побегала на своем веку.

– Доку этот экземпляр понравится: в легких затемнения – туберкулез, пневмосклероз или что-нибудь в этом роде.

– Еще не кончили? – поинтересовался Боггер, явившись внезапно, как жуткое воспоминание.

– Кончили. Он весь твой, Боггер. Забирай.

Прижимая скомканную одежду к груди, я зябко переступал босыми ногами по холодному полу, а он волок меня за собой. Затем впихнул в камеру. Невзирая на слабое сопротивление, Боггер отнял у меня одежду, вытряхнул содержимое из карманов, швырнул на кровать грубую тюремную робу и пару шлепанцев.

– Обед в шесть. Двери отпираются за минуту до этого. Опоздаешь – останешься голодным.

Лязг захлопнувшейся двери оборвал его гнусный смешок.

Дрожа и поеживаясь, я присел на кровать и спрятал лицо в ладонях, являя собой жалкое зрелище для наблюдателя, следившего за мной через замаскированные объективы. Вот и пришел конец гордому, хоть и преступному человеку. Я – просто обреченный столетний старец, подошедший к последней черте.

Чего они не могли разглядеть сквозь заслонившие лицо ладони – так это мимолетной счастливой и довольной усмешки. Я таки добился своего!

Но когда я поднял лицо, от ухмылки не осталось и следа, а губы мои опять тряслись.

Пластиковое стеклышко моих дешевых часов было так исцарапано, что цифры удавалось разглядеть лишь с большим трудом. Я поднес их к свету и принялся вглядываться, пыхтя от усердия. Наконец мне удалось разобрать, который час.

– Обед в шесть, боженьки мои! Надо выходить, как только дверь откроется.

Прошаркав к двери, я сразу после щелчка замка распахнул ее и заплетающейся походкой вывалился в коридор.

При первом же взгляде на шаркающую в одном направлении толпу одетых в серое дряхлых развалин стало ясно, где находится столовая. Я влил свои шаги в общий шелест, у входа получил поднос и подставил его для получения своей доли казенного месива. По виду нипочем не догадаться, что это такое, а по вкусу – тем более. Ну, надеюсь, хоть какие-то питательные вещества там есть. Трясущейся рукой я начал таскать эту жижу в рот, ложка за ложкой.

– Впервые тебя вижу, – с подозрением заметил сидевший рядом старец лет восьмидесяти. – Ты что, провокатор?

– Я осужденный рецидивист.

– Добро пожаловать в Чистило, хе-хе, – хрюкнул он, радуясь новичку. – Тебе приходилось угонять корабли?

– Пару раз.

– А мне трижды. На третьем и попался – корабль оказался приманкой. Но я подрастратился, и, сам понимаешь, недостаток средств, возраст, да и глаза стали подводить…

Его воспоминания текли ручьем, сливаясь в однообразное жужжание, и были ничуть не интереснее последнего. Я позволил старику бубнить, а сам тем временем старательно приканчивал свой навозбургер с почесухой. Едва я, давясь, пропихнул в горло последний кус этой гадости, как до омерзения знакомый голос перекрыл заполнившие столовую бряцанье ложек и хлюпанье старческих ртов:

– Ржавая Крыса! Я вижу, ты покончил с обедом. Так что давай быстренько волоки свои старые кости к доку.

– А как я его найду?

– По зеленым стрелкам на стене, ты, тупорылый! Зеленые стрелки с красным крестиком. Пошел!

Я выкарабкался из-за стола и потащился куда сказано. Стены были усеяны разноцветными стрелками, указывающими в разные стороны. Я заморгал и подошел к стене вплотную, чтобы разобраться, потом повлек свои стопы налево.

– Входите, садитесь, отвечайте на мои вопросы. Недержанием страдаете?

Молодой доктор сидел как на иголках, будто куда-то спешил. Я поскреб в затылке и пробормотал:

– Уж и не знаю толком…

– Вы не можете не знать!

– Да откуда? Не знаю, что это такое.

– Недержание мочи! Вы мочитесь по ночам в постель?

– Только если пьян.

– Здесь, диГриз, такая возможность вряд ли представится. Я смотрел вашу медицинскую карточку. Вы просто развалина – в легких затемнения, в бедрах гвозди, череп на скобах…

– У меня было тяжкое житье, док.

– Это ясно с первого взгляда, не говоря уж о взбесившемся обмене веществ. Сейчас я сделаю вам пару уколов, чтобы приостановить процесс деградации, а потом будете принимать вот эти пилюли три раза в день.

Я взял банку и вытаращил глаза на пилюли величиной с ружейную пулю.

– Чего-то великоваты.

– А вы чего-то не слишком здоровы. Это специальная формула, которая решит ваши многочисленные проблемы. Все время носите их при себе – зуммер в крышке сообщит, когда настало время принять очередную пилюлю. А теперь закатайте рукав.

Он начал орудовать зазубренной иглой. Готов присягнуть, пару раз кончик задел кость. Потирая саднящие плечи, я вывалился в коридор, в поисках своей камеры заблудился, был наставлен на верный путь встречным тюремщиком и наконец вернулся к себе. Как только дверь за мной захлопнулась, замок щелкнул, а через несколько минут начал тускнеть свет. Я выпутался из робы, натянул тошнотворно-оранжевую пижаму, рухнул на кровать и едва успел натянуть одеяло, как свет потух окончательно.

Вот оно – конец строки. Чистило, преддверие ада, чистилище у небесных врат. Тут тебя кормят и лечат, чтобы продержать как можно дольше. Приговор с одним-единственным исходом.

Угу-ага! – мысленно воскликнул я и позволил себе широко ухмыльнуться под одеялом. Кожа под полосками прозрачного пластика на спине зудела, и я с наслаждением почесался. Пластик совершенно незаметен для глаза, зато покрыт непрозрачным для рентгеновских лучей свинцово-сурьмяным сплавом. Я сделал ставку на то, что здесь нет ни дорогостоящих томографов, ни чего-то в этом роде – и выиграл! На двухмерном экране рентгеновского аппарата полоски на моих ногах выглядели как скрепляющие кость металлические гвозди, а полоски на черепе – как скрепы. Пластик сделал свое дело, во время очередного мытья он растворится и исчезнет.

Мне это удалось! Первая часть операции завершена. Труднее всего было раздобыть информацию об этой тюрьме-богадельне. Пришлось с немалым риском для себя долго рыться в планетарных правительственных картотеках, прежде чем я нащупал след. Предприятие рискованное, зато увлекательное. Поначалу мы с Анжелиной активно руководили полулегальной карьерой наших близнецов, но теперь они устроились вполне благополучно (следует добавить, комфортно и богато), так что можно насладиться – как бы это выразиться? – полуотставкой. Анжелину это вполне устроило, она без памяти кинулась в вихрь увеселительных круизов и развлекательных планет. А мне, как вы прекрасно понимаете, это было не по нутру. Если мне не дать очистить подвернувшийся банк или угнать дорогостоящую космическую яхту, то в конце концов недолго и свихнуться. Но это так, шуточки. И вдруг подвернулась грандиозная идея! Крохотное сообщение в вечерних новостях. Я отпечатал его и показал Анжелине. Она быстро прочитала и отложила листок в сторону.

– Надо что-то делать, – сказал я.

– Нет, – моментально отреагировала моя дорогая.

– По-моему, мы кое-чем ему обязаны – ты, во всяком случае.

– Чепуха. Взрослый человек должен сам отвечать за себя.

– Ну да, конечно. Но мне все-таки хочется знать, куда его засунули.

Когда я проследил его путь и раскрыл местонахождение Каторжной тюрьмы последнего отбывания, то изложил свой план Анжелине. Слушая меня, она прищурилась и помрачнела, но стоило мне договорить, как моя женушка задумчиво кивнула.

– Давай, Джим. Это опасно и очень смахивает на самоубийство – но ты единственный человек в Галактике, кому это по зубам. Разумеется, не без моей помощи.

– Разумеется. И первоочередная твоя задача – найти лишенного практики, но компетентного доктора.

– Нет проблем! Ты хоть раз слыхал, чтобы доктор (или адвокат) – лишен он практики или нет – выстоял под непрерывным дождем банкнот, сыплющихся на стол перед его носом?

– Ну да, после твоих слов я сообразил, что ни разу. Как там наш счет?

– Немного поистончился, осталось всего несколько миллиончиков. Почему бы тебе не колупнуть какой-нибудь солидный банк, пока я буду заниматься медиком?

– Твои слова – как бальзам на душу.

Но на приготовления ушел еще целый год. Не тот случай, когда можно решать в спешке, нахрапом, строить план на догадках или рассчитывать на везение; если каждый шаг не будет выверен до последней цифры после запятой, мне придется ужасно долго отдыхать за решеткой.

Приехавшая за мной в клинику Анжелина в ужасе отшатнулась.

– Джим, ты жутко выглядишь!

– Спасибо, ради того и старались. Потерять вес было достаточно легко, так же как состарить кожу, перекрасить волосы – ну, и прочий традиционный набор. Больше всего мне недостает мышц.

– Мне тоже. А твоя великолепная фигура…

– При помощи ферментов сведена на нет – альтернативы просто не было. Если я хочу сойти за дохлую клячу, то должен выглядеть как дохлая кляча. Не волнуйся, когда все будет позади, несколько месяцев бодибилдинга меня восстановят, и я буду как новенький.

На глаза Анжелины навернулись слезы, и она нежно обняла меня.

– Ты идешь на это ради меня.

– Ну конечно. Но ради него тоже – а заодно и ради Джима диГриза. Чтобы я вновь мог смотреть в зеркало без ужаса и отвращения, которые внушает мне нынешнее отражение.

А потом было вот что. Провести неудачное ограбление ювелирного магазина и попасться легко; единственное условие – совершить преступление на Гелиотропе-2, откуда исходила заметка, заварившая всю эту кашу.

И заварилось на славу! Здесь, в Чистиле, у меня была ровно неделя на ознакомление с планировкой, сигнализацией и «жучками», затем операция должна перейти во вторую фазу. Скучать не приходилось. Наутро за завтраком я обвел взглядом лысые головы и серые балахоны своих коллег и сразу же заметил его, но продолжал держаться поодаль. Времени для возобновления старого знакомства вполне достаточно, так что дождемся подходящего момента. Прихлебывая лиловую кашицу, я заканчивал осмотр узников и тут вздрогнул от удивления.


Страница 1


Следующая

1 2 3


Перейти на страницу:

Все произведения, представленные в разделе БИБЛИОТЕКА сайта www.straus.net.ua, взяты из открытых источников. Авторам, которые не хотят видеть свои произведения на этом сайте, необходимо написать нам отсюда.